НЧЧК. Теория Заговора - Страница 52

* * *

Пожалуй, пресловутая деревня Гадюкино не такое уж и плохое место. Нет, правда! Свежий воздух, роскошные ландшафты, неограниченный доступ к самогонным аппаратам, небольшой, но сплоченный контингент дриад, супружеская пара – русалка и водяной, лешие в ассортименте, семейство горных троллей и орки. И никаких Светлых и дивных эльфов в радиусе ста пятидесяти километров. Именно к такому утешительному выводу пришел Эрин, проведя в компании сородичей следующие два часа. От одного только вида лейтенанта ап-Айкалнара он сразу же затосковал по Кагырыбу и товарищу Шраку, по Арнольду Полукаровичу и Вузеллину, по Маки и даже по Желудьковской. Слишком много эльфов – вот как называется эта внезапная аллергия. Перебор, так сказать.

И дело даже не в том, что такой красивый мужик вертится возле твоей женщины, и не во все нарастающей потребности составления плана эвакуации оного из здания НЧЧК, пока дриады (уже плешь в паркете протоптали возле двери) не учинили бунт и не взяли кабинет штурмом. Вовсе нет.

Плохо другое – у этого столичного лощеного красавца с Нолвэндэ слишком много общего: знакомые, развлечения, впечатления. Светская беседа о Больших Имперских Скачках и охоте с борзыми довела провинциального следователя до белого каления. Такой себе легкий треп прирожденных аристократов о вещах, непонятных простому обывателю по определению. И если бы Эринрандира не вызвал к себе Ытхан Нахырович, то эльф бы окончательно взбесился от злости. В основном, на самого себя. За то, что абсолютно забыл о том, что Нол все-таки аристократка и выросла в среде, где балы, приемы, чучела с вензелями, и самое главное, неписаный кодекс дворянской чести – неотъемлемая часть жизни. Той самой жизни, которую Эрин видел лишь на страницах глянцевых журналов, причем пятигодичной давности.

Со всей силы хлопнув дверью, наорав на бродящую без дела Желудьковскую и сдержанно послав подальше Грэя Вольфовича, капитан выпустил пар и почувствовал хоть какое-то облегчение. Паранойя ликовала.

Чуткий руководитель в приватной обстановке повел себя совсем иначе, чем на утреннем собрании. Он лично налил следователю рюмочку коньячка, а так же придвинул поближе деликатесную закуску.

– Сверху приказали меня поругать? – напрямую спросил Эрин, опрокидывая душистый напиток по-простецки залпом, словно какую-то дешевую водку чюлк-к-ухепсовского разлива.

– И припугнуть, – невесело ухмыльнулся орк, закусив копченой сардинкой. – Так, чтобы «глаза и уши» получили возможность убедиться, что ты здесь в Распадке вовсе не как лембас в здравуре валяешься.

– А кто у нас «глаза и уши»? – лениво поинтересовался капитан. – Тавариль Силтиндировна аль златовласое чудо столичное?

– Не исключено, что оба да плюс еще кто-то. Для контроля. А что ты хочешь? На тебя объявлена охота.

– Я ничего не хочу, только бы меня оставили в покое.

– Даже не надейся. «Фас» уже крикнули. Да ты съешь балычка, съешь. Отличный закусон.

Орк обновил содержимое рюмок и сделал приглашающий жест. Мол, повторим попытку.

– Успокоил нервишки-то? – спросил он, проследив, чтобы Эринрандир и выпил, и закусил. – На тебе лица совсем нет. Неужели я тебя так расстроил?

Ласковый тон Ытхана окончательно выбил Эрина из состояния равновесия. В душе его зародилось страшное подозрение.

– А теперь погляди в окошко, – настоятельно предложил орк.

На противоположной стороне улицы журналисты разбивали походный бивак. Капитан ап-Телемнар едва сдержался, чтобы не расшибить кулаком бронированное стекло. Вот теперь это был Кирдык! И Ытхан Нахырович полностью согласился с таким определением положения дел.

– Приказ будет таков – ты спокойно занимаешься расследованием, а журналистов я беру на себя, – заявил орк. – На целых три дня. За это время найди мне похитителей.

У Эрина челюсть отвисла от подобной наглости. Он задохнулся и, совсем как давеча подлый Геннадий Александрович, бесшумно открывал и закрывал рот.

– Свободен! – рявкнул Ытхан.

Вот и скажите теперь, есть ли на свете справедливость?!

И если вы думаете, что справедливость в отношения начальства к вашей занятной персоне таки существует в подлунном мире, то вы, дорогой товарищ, сильно и опасно заблуждаетесь. Босс может изображать из себя отца родного, дышать с вами одним воздухом, а также кушать из одного корыта в прямом и переносном смысле слова, сдувать пылинки и во всеуслышание объявлять вас незаменимым и неповторимым. Но знайте, когда-нибудь придет тот страшный день и час, когда обожаемый шеф без колебаний и душевного смятения заткнет вашей горячо любимой ж-ж-ж… частью тела самую опасную дырку. И это еще полбеды. А вот если вашей умненькой, трогательно ушастенькой головой начнут пользоваться как стенобитным орудием – это грозит обернуться катастрофой. Особенно в том случае, когда вы не ждете подвоха от милейшего, обаятельнейшего и лояльнейшего товарища начальника. Ведь вчера коньячок вместе потягивали и обсуждали экстерьер сотрудниц, а сегодня вам приказано принести себя в жертву производственной необходимости. Лучше всего – добровольно. Ну, чтоб не так было обидно, значит. И вчерашнее панибратское «ты» обернется невозможностью ответить категорическим отказом. Особой статьей в тонких отношениях с руководством стоит просьба о прибавке к жалованию. Разница в одну единственную букву при обращении создает тот удобный зазор, позволяющий предъявлять претензии и требовать соблюдения прав трудящихся.

Военные в этом отношении честнее. У них понятие о субординации чинов не размыто псевдогуманными выдумками цивильных управленцев. Принцип «Я – начальник, ты – дурак. Ты – начальник, я – дурак» там незыблем как материковая плита. Командир имеет право послать солдата на верную смерть, ибо тот давал присягу.