НЧЧК. Теория Заговора - Страница 139

139

«ЧТО?!»

И тут Эрина накрыло окончательно.

Жаль только, что доблестный и героический капитан НЧЧК не ведал в час своего «триумфа», как отчаянно рыдали от зависти к яркому торжеству эльфийского безумия дятлы в колдубинских лесах, как дрались за право обладания таким пациентом целители-психиатры, как кусали себя за локти маги-иллюзионисты. Еще бы! Феерические фантазии энчечекиста затмили собой любые выдумки пиндостанских кинорежиссеров. А спецэффекты! Какие были спецэффекты! У немногочисленных зрителей кровь в жилах стыла. Особенно, когда несгибаемый энчечекист провел блистательный допрос стола – пиндостанского шпиона, попутно выяснив, что стул тоже работает на разведку Хинтая. Кровать покаялась в своих преступлениях сама. Так плодотворно работать капитану ап-Телемнару еще не доводилось. Его воображаемые напарницы оказались удивительно горазды на выдумку, когда речь шла о выведении на чистую воду врагов Империи.

Что там говорят про мистическую фауну темных омутов? Вот так копнешь в мозгах закоренелого провинциального трудоголика, а там такое…

* * *

Не знаю, насколько все-таки верно расхожее утверждение о том, что от любви до ненависти один шаг, но я со своей стороны сделала все возможное, чтобы так оно и стало. Эрин меня любил, это не обсуждается, но сейчас мне не нужна была его любовь. Мне необходимо было, чтоб он меня возненавидел, искренне и безоговорочно, всем сердцем, так, чтоб у него пальцы свело от желания задавить гадину на месте. Ибо не придумано еще лучшей защиты от проникновения в разум, чем чистая горячая ненависть. Помимо всего, это чувство должно было быть настолько сильным, чтоб его смог зафиксировать работающий в «фоновом» режиме маго-анализатор. Заговорщики на время моего визита в камеру прекратили направленное воздействие на Эрина, но машину свою выключать и не подумали, естественно. Несмотря ни на что, Птурс доверял мне ровно настолько же, насколько и я – ему. Клянусь остатками чести, сложно его за это винить.

На деле же все превратилось в по-настоящему смертельно опасный танец между господами заговорщиками с одной стороны (если уж принца крови смогли убрать, то что говорить обо мне? Надо будет – и Птурс сотоварищи организуют мне такой «несчастный случай», залюбуешься!) и с каждым мгновением все более звереющим бывшим возлюбленным – с другой. И ничего веселого и увлекательного в этом не было. Балансировать на грани было не только сложно, но и мерзко. Разумеется, я прекрасно понимала, что для Эрина сейчас любая попытка ментального проникновения равносильна прижиганию свежей раны раскаленным железом, но, тысяча дохлых балрогов, я бы пошла на это, не опасайся всерьез за свою шею. Ибо свернет, по глазам видно. Однако заговорщики-то следили, попытаюсь я или нет! И нужно было показать им, что таки пытаюсь… Так что я, образно выражаясь, ходила вокруг «забора», пробить который, на самом-то деле, не составило бы особого труда, и усиленно примеривалась к ощетинившейся «стене» Эринова сознания. Демонстративно так примеривалась. А он, вконец ослепленный презрением и ненавистью, ничего не замечал, зато маго-анализатор исправно фиксировал эти мои «попытки». Видите, господа, я вполне лояльна и изо всех сил стремлюсь отработать ваши авансы…

«Господа» видели все: и мои настойчивые попытки, и ласковые увещевания в адрес вконец одуревшего пленника, и то, как он вскидывается на самые невинные жесты и фразы. Со стороны-то мой монолог и впрямь выглядел невинным и сугубо доброжелательным. Ничего провокационного… если не знать об истинной подоплеке наших отношений, и о том, как Эрин реагирует на такой вот снисходительно-поучительный тон.

Дело не в личине, содрогнувшись, поняла я, покинув комнату-камеру и обессилено прислонившись спиной к двери. Дело вовсе не в искусности моей игры и тонкости плетения тавиных чар иллюзий… Он поверил не чарам, а самому себе. Именно такой – холеной высокомерной сукой – он и ожидал меня увидеть. Это ожидание всегда жило в нем, радостно вскидываясь на мои случайные жесты, на ничего не значащие оговорки… И теперь он дождался. Увидел то, что хотел. Довольно-таки топорно сделанную маску, которую только он сам, мой единственный и самый доверчивый зритель, и мог принять за истинное лицо, ибо никому, кроме него, не под силу было наделить эту личину жизнью… И чем бы не кончилось это приключение, смогу ли я убедить его – потом – в том, что это была всего лишь игра? И не только его. Себя тоже.

И вот тогда-то мне и стало впервые по-настоящему страшно. Балрог!.. А ведь от этого я никогда не отмоюсь.

– Убедились? – сухо поинтересовалась я у задумчивого Птурса, вернувшись в комнату-с-экраном.

Гоблин мрачно на меня покосился и снова уставился в монитор. За те полчаса, что я отходила после посещения Эринова узилища, зрелище стало еще более занимательным. В застенке шел самый настоящий допрос с капитаном ап-Телемнаром в роли несгибаемого и безжалостного дознавателя. Смотрелось это все… жутко!

– Он уже неадекватен. – Так как Птурс не спешил реагировать на происходящее, я решила слегка надавить. – Еще пара-тройка часов – и дело кончится МЛТП, Птурс Ифритович. Вырубайте вашу балрогову машину, пока не поздно.

– Вам не удалось наладить с ним контакт, миледи. – Гоблин соизволил заметить, что к нему обращаются. – Что-то Эринрандир не слишком дружески на вас реагировал. Меж тем, времени у нас все меньше. Боюсь, что в сложившейся ситуации я вынужден буду… пойти более традиционным путем.

– Вы мне напоминаете мальчика с гранатой, который вместо того, чтоб поискать подходящий камень, дабы вскрыть банку с тушенкой, пытается ее взорвать, – презрительно фыркнула я. – Валяйте, взрывайте. Посмотрим, много ли уцелеет содержимого после ваших… традиционных методов.

139